На злобу дня

Старый дворецкий из "Лунного камня" ответы на любые вопросы искал в "Робинзоне Крузо". А как по мне, так для этих целей человечество лучше "Швейка" ничего не создало :)

-- Вот я и вернулся! -- весело сказал Швейк.-- Дайте-ка
мне кружечку пива. А где же наш пан Паливец? Небось уже дома?
Вместо ответа хозяйка залилась слезами и, горестно
всхлипывая при каждом слове, простонала:
-- Дали ему... десять лет... неделю тому назад...
-- Ну, вот видите! -- сказал Швейк.-- Значит, семь дней
уже отсидел.

-- Не представляю себе,-- произнес Швейк,-- чтобы
невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного
приговорили к пяти годам -- такое я слышал, но на десять -- это
уж, пожалуй, многовато!
-- Что же поделаешь, ведь мой-то признался,-- плакала жена
Паливца.-- Как он здесь говорил об этих мухах и портрете, так и
в управлении суда повторил. Вызвали меня свидетельницей, да что
я могла им сказать, когда мне заявили, что я имею право
отказаться от свидетельских показаний, потому что нахожусь в
родственных отношениях со своим мужем... Я перепугалась этих
родственных отношений -- как бы из этого еще чего-нибудь не
вышло -- и отказалась давать показания. Старик, бедняга, так на
меня посмотрел... до самой смерти не забуду. А потом, после
приговора, когда его уводили, взял да и крикнул им там, на
лестнице, словно совсем с ума спятил: "Да здравствует свободная
мысль!"

На злобу дня

Старый дворецкий из "Лунного камня" ответы на любые вопросы искал в "Робинзоне Крузо". А как по мне, так для этих целей человечество лучше "Швейка" ничего не создало :)

-- Вот я и вернулся! -- весело сказал Швейк.-- Дайте-ка
мне кружечку пива. А где же наш пан Паливец? Небось уже дома?
Вместо ответа хозяйка залилась слезами и, горестно
всхлипывая при каждом слове, простонала:
-- Дали ему... десять лет... неделю тому назад...
-- Ну, вот видите! -- сказал Швейк.-- Значит, семь дней
уже отсидел.

-- Не представляю себе,-- произнес Швейк,-- чтобы
невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного
приговорили к пяти годам -- такое я слышал, но на десять -- это
уж, пожалуй, многовато!
-- Что же поделаешь, ведь мой-то признался,-- плакала жена
Паливца.-- Как он здесь говорил об этих мухах и портрете, так и
в управлении суда повторил. Вызвали меня свидетельницей, да что
я могла им сказать, когда мне заявили, что я имею право
отказаться от свидетельских показаний, потому что нахожусь в
родственных отношениях со своим мужем... Я перепугалась этих
родственных отношений -- как бы из этого еще чего-нибудь не
вышло -- и отказалась давать показания. Старик, бедняга, так на
меня посмотрел... до самой смерти не забуду. А потом, после
приговора, когда его уводили, взял да и крикнул им там, на
лестнице, словно совсем с ума спятил: "Да здравствует свободная
мысль!"